Ли Тай Бо

 

 

 

 

Александр Л. Шапиро

 

Слова и строки

 

Опубликовано в журнале «Новый Берег» 2011, №31

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

В классической китайской поэзии строчки стихов часто состоят из одинакового количества иероглифов. Вот так выглядит одно из самых знаменитых китайских стихотворений — "Мысли тихой ночью" великого Ли Бо:

 

libo.jpg

 

Есть множество переводов этого стихотворения. Некоторые переводы сохраняют рифму, некоторые — пренебрегают ей. Но ни один из переводов не соблюдает строгость и размеренность оригинала, в котором каждая из четырех строк состоит ровно из пяти иероглифов. Это существенное упущение со стороны переводчиков. Русский язык достаточно богат и гибок для того, чтобы сохранить рифму, не потерять стихотворный размер и соблюсти структуру пяти слов в строке.

 

Моя кровать освещена сейчас луной —
Сверкает пол внизу морозной белизной.
Приподнял голову — увидел лунный свет;
Понурил голову: припомнил край родной...

       (перевод А. Шапиро)

 

Одинаковое количество слов в строке — прием крайне редкий в поэзии. Около двух тысяч лет назад раввин Нехуния бен Акане написал молитву "Ана бекоах". "Просим: силой великой десницы развяжи путы", — так начинается это поэтичное обращение к Всевышнему. Особенность этой молитвы в том, что она состоит из семи строк, символизирующих дни недели; в каждой строке ровно по шесть слов. Кроме того, первые буквы сорока двух слов молитвы образуют важное в каббалистическом учении 42-буквенное имя Бога.

Но в иврите проще пользоваться этим приемом, поскольку в нем многие предлоги и союзы присоединяются к словам. А в русском языке этот прием существенно затрудняется короткими частицами, союзами и предлогами.

В то же время, в русском языке можно пренебречь служебными частями речи. Вот так Жуковский начал свой перевод "Элегии, написанной на сельском кладбище" Томаса Грея:

 

Колокол поздний кончину отшедшего дня возвещает;
С тихим блеяньем бредет через поле усталое стадо;
Медленным шагом домой возвращается пахарь, уснувший
Мир уступая молчанью и мне. Уж бледнеет окрестность,
Мало-помалу теряясь во мраке, и воздух наполнен
Весь тишиною торжественной: изредка только промчится
Жук с усыпительно-тяжким жужжаньем да рог отдаленный,
Сон наводя на стада, порою невнятно раздастся.

 

 

Здесь в каждой строке ровно шесть слов, не считая служебные части речи. Размеренность этого перевода и его глубокая ритмичность вызваны сочетанием силлабо-тонического стихотворного размера и одинаковым количеством неслужебных слов в строке.

Одинаковое количество значимых слов в строке — прием редкий и сложный. Очевидно, что для гибкого использования этого приема требуется высочайшая поэтическая техника. Примером такой техники является песня Михаила Щербакова "Рождество". Вот ее текст:

 

Рождество
(колебания)

От начальной, навязчиво ноющей ноты,
каковую в костёле в четверг ординарный
на органе твердит без особой охоты
ученик нерадивый, хотя небездарный, —

до тамтама в пещере, где высится дико
черномазый туземный кумир-недотрога,
перед коим шаманы для пущего шика
сожигают воинственный труп носорога;

от вождя монастырской общины,
говорящего вслух по тетрадке,
что миряне не суть человеки
и достойны кнута и вольера, —
до такой же примерно картины,
но в обратном зеркальном порядке
отражённой давно и навеки
в оловянных глазах Люцифера;

от кисейной спиритки, чьи пассы
что ни ночь повергают в нокдаун
и её, и её корифея,
колдуна-антиквара с бульвара, —
до вполне богомольной гримасы
на лице робинзона, когда он
снаряжает бумажного змея
для поимки воздушного шара;

от фигурных могильных, нагрудных, нательных
разномастных крестов мишуры многоцветья —
до пунктирных, что спрятаны в стёклах прицельных,
и косых, означающих номер столетья;

от пустыни, где город, внезапный как манна,
пилигрима пленяет повадкой минорной, —
до морей, чьё спокойствие выглядит странно,
а цунами с тайфунами кажутся нормой;

от одной ясновидческой секты,
из которой не выбьешь ни звука, —
до другой, не привыкшей терзаться
и поэтому лгущей свободно;
от усердья, с каким интеллекты
вымеряют миры близоруко, —
до завидной манеры мерзавца
что угодно считать чем угодно;

от письмен, где что дело что слово, —
до холерных низин, где пожары;
от застывшего в небе салюта —
до морозного, смрадного хлева;
от угла колпака шутовского —
до окружности папской тиары;
от меня, маловера и плута, —
до тебя, о Пречистая Дева.

 

 

Обратим особое внимание на подзаголовок этой песни: колебания. Что это за колебания? На первый взгляд, все просто: текст песни представляет собой одно гигантское предложение, разделенное на части, поочередно начинающиеся словами "от ..." и "до ..."

Если присмотримся подетальнее, то увидим, что частота этих колебаний увеличивается. Сперва части, которые начинаются на "от ..." и "до ..." занимают по четыре строки, потом — по две, а в конце — по одной строчке.

Более интересный нюанс состоит в том, что в этой песне есть еще одни колебания. Это колебания стихотворного размера. Две первые строфы написаны четырехстопным анапестом, третья и четвертая — анапестом трехстопным. Пятая и шестая — снова четырехстопным, а седьмая и восьмая — опять трехстопным. При этом вместе с колебаниями размера происходят колебания рифмовки. Четырехстопные части рифмуются abab abab, а трехстопные — abcdabcd.

И, наконец, самый тонкий момент заключается в том, что количество слов в строчках (не считая служебные части речи) соответствует размеру. То есть, в строчках, написанных четырехстопным анапестом — четыре значащих слова, а в строчках, написанных трехстопным анапестом — три значащих слова.

Текст этой песни — пример высочайшей поэтической техники.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

Михаил Фейгин      «Под луной одиноко пью» и другие песни,  mp3

  

 

 

Два перевода стихотворения Гейне "Сумерки богов" 

 

 

 

 

 

Старинные книги

 

 

 

Рейтинг@Mail.ru

Hosted by uCoz